| |
|
|
|
|
Со мною вот что происходит:
совсем не та ко мне приходит,
мне руки на плечи кладёт
и у другой меня крадёт.
|
|
Лежал он, свежий и блестящий,
и город был им ослеплен.
Он был тот самый. Настоящий.
Его мы ждали. Выпал он.
|
|
Удивляюсь баржам бокастым,
самолетам, стихам своим...
Наделили меня богатством,
Не сказали, что делать с ним.
|
| |
|
|
|
|
В стакане брага пенная,
но пить ее невмочь.
Быть может, ночь их первая -
последняя их ночь.
|
|
Он вечно ходит в ссадинах и шишках,-
я был всегда причесанней, целей.
Все те места, что пропускал я в книжках,
он не пропустит. Он и тут сильней.
|
|
Пою и пью, не думая о смерти,
раскинув руки, падаю в траву,
и если я умру на белом свете,
то я умру от счастья, что живу.
|
| |
|
|
|
|
Мне говорят, качая головой:
"Ты подобрел бы. Ты какой-то злой".
Я добрый был. Недолго это было.
Меня ломала жизнь и в зубы била.
|
|
Яснеет душа, переменами неозлобимая.
Друзей, не понявших и даже предавших,- прости.
Прости и пойми, если даже разлюбит любимая,
сережкой ольховой с ладони ее отпусти.
|
|
Зачем их грязью покрывали?
Талант - талант, как ни клейми.
Забыты те, кто проклинали,
но помнят тех, кого кляли.
|
| |
|
|
|
|
Любовь неразделенная страшна,
но тем, кому весь мир лишь биржа, драка,
любовь неразделенная смешна,
как профиль Сирано де Бержерака.
|
|
Я страхом этим взят в кольцо.
Мгновенья эти - знаю - кратки,
и для меня исчезнут краски,
когда зайдет твое лицо...
|
|
Молю тебя — в тишайшей тишине,
или под дождь, шумящий в вышине,
или под снег, мерцающий в окне,
уже во сне и все же не во сне —
|
| |
|
|
|
|
А снег повалится, повалится...
и я прочту в его канве,
что моя молодость повадится
опять заглядывать ко мне.
|
|
"Мне говорят - ты смелый человек.
Неправда. Никогда я не был смелым.
Считал я просто недостойным делом
унизиться до трусости коллег.
|
|
Моя поэзия, как Золушка,
забыв про самое своё,
стирает каждый день, чуть зорюшка,
эпохи грязное бельё.
|
| |
|
|
|
|
Еврейской крови нет в крови моей.
Но ненавистен злобой заскорузлой
я всем антисемитам, как еврей,
и потому - я настоящий русский!
|
|
Что знаем мы про братьев, про друзей,
что знаем о единственной своей?
И про отца родного своего
мы, зная все, не знаем ничего.
|
|
Он был дальновиден. В законах борьбы умудрён,
наследников многих на шаре земном он оставил.
Мне чудится, будто поставлен в гробу телефон.
Кому-то опять сообщает свои указания Сталин.
|
| |
|
|
|
|
Какие стройки, спутники в стране!
Но потеряли мы в пути неровном
и двадцать миллионов на войне,
и миллионы — на войне с народом.
|
|
но я, мальчишка, плакал от стыда.
И если сотня, воя оголтело,
кого-то бьет,- пусть даже и за дело! -
сто первым я не буду никогда!
|
|
Хочу лишь половину той подушки,
где, бережно прижатое к щеке,
беспомощной звездой, звездой падучей,
кольцо мерцает на твоей руке...
|
| |
|
|
|
|
И мы заплакали навзрыдно,
совсем легко, совсем нестыдно,
как будто в собственной семье,
гормя-горючими слезами
|
|
Любимая, спи... Мы - на шаре земном,
свирепо летящем, грозящем взорваться,-
и надо обняться, чтоб вниз не сорваться,
а если сорваться - сорваться вдвоем.
|
|
Быть бессмертным не в силе,
но надежда моя:
если будет Россия,
значит, буду и я.
|
